Творивший историю.

ТВОРИВШИЙ  ИСТОРИЮ

            Тот факт, что учительская профессия превратилась по преимуществу в профессию женскую, не нуждается даже в статистических подтверждениях. Как говорится, это видно невооруженным глазом. Уход же мужчин из отечественной школы начался не вчера, однако именно в постсоветскую эпоху ускорился. А вот старшее поколение еще застало ту пору, когда мужчина-учитель не был редкостью. Более того, оно еще помнит то время, когда в школе трудились учителя-фронтовики. Из того самого поколения учителей, которое получило такое замечательное экранное воплощение в фильме «Доживем до понедельника». Я, конечно, имею в виду образ учителя истории Ильи Семеновича Мельникова, созданный Вячеславом Тихоновым.

            Настоящая статья посвящена как раз представителю этого поколения учителей-фронтовиков. Подобно экранному герою Михаил Митрофанович Шкут был также учителем истории.  На просветительскую стезю он ступил еще до войны, и только из-за нее пришлось сойти с нее и идти тяжелыми фронтовыми путями. Лишь Победа дала возможность вновь заняться просвещением.

Бедняцкий сын из Нижней Сыроватки

Из-за редкой для наших урало-сибирских мест фамилии сразу возникает вопрос: откуда же происходит родом ее носитель? Фамилия «намекает» на южное или даже западное происхождение. К счастью, долго теряться в догадках не приходится. Вопрос разрешается благодаря автобиографии, написанной в 1947 г.

«Я, Шкут Михаил Митрофанович, родился 21/ IX - 1909 г. в бедном крестьянском семействе на Украине Сумской области Краснопольского района, с. Нижняя Сыроватка». В настоящее время с. Нижняя Сыроватка, центр одноименного сельсовета, входит в состав Сумского района и области на Украине.

От занятий сельским хозяйством отца Михаила оторвала Первая мировая война. «В царской армии отец служил рядовым моряком Черноморского флота». После падения монархии, подобно всем морякам-черноморцам Митрофан Шкут принял активное участие в революционных событиях. После двух ранений по инвалидности он был демобилизован и далее работал на родине как председатель ревкома и в комитетах бедноты.

Мать Михаила еще до Октябрьской революции участвовала в борьбе беднейшего крестьянства против крупных кулаков. Тогда дело дошло даже до убийства двоих из них. За участие в протесте ее посадили в Харьковскую тюрьму (тогда Сумской уезд входил в Харьковскую губернию), откуда освобождение последовало только после победоносной Октябрьской революции. На время ареста матери Михаил вместе с тремя братьями находился в детском доме. Защита отцом интересов крестьянской бедноты не осталась без последствий для семьи: «В 1921 г. часть хозяйства была сожжена кулачеством за активную работу отца в комитетах бедноты».

Выходцу из бедного крестьянства Советская власть дала возможность получить образование. В 1927 г. Михаил Шкут окончил неполную среднюю школу (НСШ) в родном селе. Но тогда же он понес тяжелую утрату – не стало отца.

В 1928-1930 гг. юноше пришлось проявить себя в разном качестве: работал секретарем комитета бедного крестьянства, счетоводом. Но именно тогда он впервые столкнулся с профессией педагога, не получив еще никакой профессиональной подготовки в учебном заведении. Правда, обучать ему пришлось не детей, а взрослых. Михаил стал ликвидатором неграмотности в своем родном селе. Как организатор ликбезов он помогал землякам овладеть грамотой: письмом, чтением, счетом. Содействие ликвидации неграмотности считалось одной из задач комсомола (ВЛКСМ), в ряды которого Михаил был принят в 1929 г.

В 1932 г. случилась новая утрата - скончалась мать. Но это горе ему пришлось пережить далеко от Нижней Сыроватки.

Покоритель Магнитки

В начале 1930-х в биографии Михаила Шкута совершается важный поворот. Он расстается с родными местами и из Советской Украины отправляется в «опорный край державы» - на Урал. Думается, это был его вполне осознанный выбор. Молодой человек с беспокойным комсомольским сердцем мечтал и жаждал раздвинуть жизненные горизонты, приложить свои силы к масштабному делу. Урал для этого подходил как никогда. Ведь тут развернулась одна из грандиозных строек первой пятилетки – возведение Магнитогорского металлургического комбината. Всесоюзной стройке суждено было стать одним из главных символов индустриализации. Вот и молодой Шкут внес свою лепту в создание этого символа.

«Помню, как трудились мы, комсомольцы, на стройке Магнитки. Звала нас к себе гора Магнитная, и огромные котлованы мы рыли лопатами, на плотины землю возили тачками. И победили!» Так вспоминал в 1961 г. Михаил Митрофанович о своей молодости.

Действительно, сначала он трудился на Магнитострое как чернорабочий. Но стране для работы на возводимых заводах нужны были кадры рабочих, техников, инженеров. Михаил принимается за учебу, получая среднее профессиональное образование в фабрично-заводском училище в Верхнеуральске. По окончании ему довелось работать слесарем, машинистом насосного отделения на Магнитогорском комбинате, а после прохождения практики на химических заводах Донбасса он последовательно трудился лаборантом, мастером, начальником смены на химических заводах того же комбината в Магнитогорске.

Какое-то время Шкут, видимо, ставил себе цель получить и высшее техническое образование. Однако дальше окончания 1 курса Индустриального института в Магнитогорске он не продвинулся. Возможно, продолжение учебы стало трудно совместить с напряженной работой. Но как показало ближайшее будущее, вряд ли это стало главной причиной.

На Урале Михаил Шкут подвел черту под своей комсомольской юностью. За его плечами осталась череда свершений. По комсомольской линии он за период с 1929 по 1936 г. из рядового члена ВЛКСМ вырос в активиста, работавшего в руководящих органах в качестве секретаря ячеек, члена комитетов и райкома комсомола.

Новой стезей

Автобиография – не воспоминания. Она не объясняет, по какой причине Михаил Шкут решил серьезно изменить свою жизнь, круто переменив род деятельности. Он выбрал стезю новую, гуманитарную, а если конкретнее – педагогическую. Сыграло ли тут какую-то роль его участие в прошлом в деятельности ликбезов, сказать трудно. Не углубляясь в объяснение причин, приводим бесспорный факт: в 1937 г. по окончании 6-месячных курсов историков при Магнитогорском пединституте, причем без отрыва от производства, Михаил Шкут в пределах тогдашней Челябинской области был распределен в Мостовской район. Бывший магнитостроевец стал учителем истории в Дмитриевской НСШ (теперь в Мокроусовском районе).

Преподавание в школе шло вместе с заочным обучением в том же Магнитогорском пединституте. Ведь краткосрочных курсов явно не хватало для начинающего педагога. После окончания 2-го курса последовал перевод на другое место и должность. В августе 1940 г. приказом по Мостовскому районо Шкут был назначен директором Михайловской НСШ (ныне также в Мокроусовском районе). Он продолжил заочное обучение в Магнитогорске. И, конечно, он не мог предположить, что к школе и институту ему придется вернуться лишь спустя 5 лет.

На фронте и в комендатуре

Призванный Мостовским РВК, учитель Михаил Шкут превратился в бойца Красной Армии. Мобилизованный рядовым солдатом, он в период войны, как отмечается в его автобиографии, «вырос от солдата и старшины до политрука роты и старшего лейтенанта, командира роты».

Еще незадолго до начала войны, в декабре 1940 г., недавний комсомолец-активист был принят в партию. Он являлся секретарем Михайловской партийной организации. Поэтому вполне объяснимо его назначение на должность политрука, а до того – заместителя политрука.

Сначала воевал на Калининском фронте в 63-м отдельном лыжном батальоне 31-й курсантской стрелковой бригады. Идейно-политическая работа замполитрука М. Шкута неразрывно сочеталась с личным мужеством на поле боя. «В боях с немецкими захватчиками т. Шкут показал себя как смелый, храбрый, находчивый воин Красной Армии, знающий свое оружие». Такими словами открывалось описание боевых заслуг замполитрука в представлении к награждению его орденом Отечественной войны II степени.

«23 апреля 1942 года тов. Шкут умело произвел разведку огневых позиций у Касьяновского моста. Во время подрыва Касьяновского моста умело вел минометный огонь, чем обеспечил успешное выполнение задачи». Затем в ходе майских боев за д. Пасино (на территории современной Тверской области) он «смело шел в бой, первый вскочил в дзот противника, уничтожил при этом гранатой пулеметный расчет. Когда противник пытался отбить обратно дзот, тов. Шкут быстро и умело использовал захваченное оружие, открыл минометный огонь из минометов противника и упорно сдержал захваченный дзот, чем обеспечил продвижение наших подразделений для занятия д. Пасино».

Но от представления до награждения орденом Отечественной войны II степени прошло свыше года, когда уже Калининский фронт сменил название на 1-й Прибалтийский. За это время несколько месяцев Шкут состоял курсантов Ленинградского Краснознаменного артиллерийского училища, размещавшегося в г. Белорецке в Башкирии. Довелось ему командовать взводом в Степном военном округе перед тем, как он оказался снова на передовой в частях 2-го Белорусского фронта.

Но с перенесением военных действий на территорию Польши Михаилу Шкуту вместо боевых заданий пришлось заниматься другой деятельностью. С ноября 1944 г. по июнь 1945 г. он служит помощником военного коменданта и комендантом в ряде мест освобожденной Польши, в том числе в бывшем немецком г. Цоппоте, ставшем Сопотом – известным курортным городом Польши. Там застает его победная весть.

Вскоре последовало новое назначение: на сей раз Шкут в составе советской администрации в Германии стал помощником военного коменданта г. Зуль в Тюрингии. Эта военная должность оказалась последней. Михаила Митрофановича все сильнее тянуло вернуться к мирному учительскому труду. В октябре 1946 г. наконец-то после его ходатайства последовала демобилизация из армии.

За годы войны Шкут перенес два ранения и контузию. У него погибли два брата. Остался в живых третий брат, воспитывавшийся в детском доме и воевавший на флоте в Мурманске.

В любимой стихии

Возвращался Михаил Митрофанович в Мостовской район уже не Челябинской, а Курганской области. С 15 декабря 1946 г. он вновь глядит в глаза сидящих за партами мальчишек и девчонок. На этот раз его направили преподавать историю 6-10 классам Марайской средней школы. Одновременно ему пришлось читать курс истории слушателям вечерней партийной школы. Кроме того, в характеристике на члена ВКП (б) Шкута М. М. отмечалось: «Неоднократно выступал с лекциями перед населением и по другим вопросам, что дает судить о тов. Шкут, что он политически грамотный, исполнительный в работе».

Характеристику же подготовили не случайно. Мостовской райком партии подыскивал подходящую кандидатуру на должность заведующего отделом пропаганды и агитации. Принимая во внимание профессиональную и активную общественно-политическую деятельность, личные качества, поведение в быту, отсутствие партвзысканий, райком остановил свой выбор на Михаиле Митрофановиче. Тот свое согласие дал и с августа 1947 г. перешел на работу в Мостовской райком.

Однако, видимо, чисто партийная деятельность вскоре начала его тяготить. Шкут стал скучать по школьной атмосфере, коллективу учителей, классам, переменам с шумными ватагами вихрастых школяров. Райкомовский период продолжался год с небольшим и завершился радостным возвращением в родную школьную стихию,  с которой пришлось расстаться только в силу возраста. Михаил Шкут опять становится учителем в Марайской школе, а в дальнейшем даже некоторое время возглавляет ее на посту директора.

Михаил Митрофанович показал себя не просто умелым, высокообразованным, профессионально подготовленным преподавателем, он был прежде всего талантливым педагогом и воспитателем. Авторитет его держался не на жесткости, угрозах наказания и строгом формализме. И своим внешним обликом, и личностными качествами он вызывал уважение и симпатию к себе как человеку и учителю. Для многих учащихся уроки истории становились самыми увлекательными и любимыми.

Бывшие ученики с благодарностью вспоминают о своем учителе. Выпускнику 1956 г. В. А. Сухорукову довелось потом стать молодым коллегой Михаила Митрофановича. Он вспоминает: «В огромных классах того времени находились среди нас всякие. Были откровенные лодыри, были хулиганистые мальчишки. Надо сказать, что на его уроках даже самые хулиганистые сдерживали себя. Причем он не повышал на нас голоса, не держал в ежовых рукавицах. Он добивался этого каким-то подчеркнутым уважением к каждому из нас». Ему вторит выпускница более позднего времени Н. Петренко (Бабушкина): «Уроки всегда были интересными, он никогда не кричал на нас, а вежливо просил успокоиться, но все же некоторых непослушных учеников приходилось наказывать. Наказание было такое: называлась фамилия ученика и вежливо предлагалось встать возле плевательницы (урна для мусора). Это вызывало взрыв смеха в классе, но не более. Мы уважительно относились к Михаилу Митрофановичу, знали, что он участник Великой Отечественной войны».

А вот А. М. Шадских, имеющий за плечами большой жизненный багаж и вместивший в свою насыщенную событиями биографию также журналистскую работу, со светлой грустью делится воспоминаниями о своем любимом учителе: «Хорошо помню уроки истории: в класс заходит мужчина среднего роста, коренастый, в сером строгом костюме и всегда в исключительно свежей и отутюженной рубашке, мы вставанием приветствуем его, он легким движением руки усаживает нас, выкладывает на стол свои карманные часы, открывает журнал и, наконец, чуть откинув назад свою с благородными залысинами голову, оглядывает глазами притихший класс. Взгляд как всегда добрый, с припрятанной лукавинкой в глубине, и мы уже знаем, что он безошибочно определил, кто сегодня не готов к ответу. "Коля Пешков, - говорит он, - не шебурши напрасно учебником, я спрошу тебя завтра". В классе смешок… Нам неведомо было, из какого источника черпал он свои широкие знания истории, но уроки его были настолько познавательными и далеко выходящими за пределы учебника, а потому и следовало внимательно слушать и запоминать, что многим это не давалось. Он никогда не повышал голос на нерадивых учеников, был всегда спокоен и уравновешен, а его замечание особо вертлявым ученикам "Перестаньте вращаться вокруг себя" стало в классе крылатой фразой».

Пером селькора

Михаил Митрофанович не замыкался строго в рамках преподавания своего предмета, не ограничивался только чисто профессиональной деятельностью педагога. Он жил активной общественной жизнью, воспринимал школу не как отдельный, замкнутый и обособленный организм, а как учебно-просветительное и воспитательное заведение, готовящее подрастающее поколение к выпуску в большой и непростой взрослый мир. С этим миром и обществом в целом школа, будучи составной частью общества, тесно связана. Не из этого ли сознания он исходил, когда старался через местную печать информировать о школьных делах и событиях людей взрослых, включая и родителей своих учеников?

Действительно, в газетных корреспонденциях у Михаила Шкута школьная тематика занимала основное место. В них предстает насыщенная жизнь школы советской эпохи. Так, в летнюю пору трехмесячных каникул она отнюдь не замирала и, во всяком случае, не сводилась к отдыху в пионерских лагерях или, как принято ныне, на оздоровительных площадках при школах. В доказательство приведем газетные сообщения селькора Шкута, напечатанные в 1960 г., когда еще существовал отдельный Мостовской район, и издавалась «Мостовская правда».

Канула в Лету так называемая пятая трудовая четверть. Ее помнят разве что бабушки и дедушки нынешних школьников. В корреспонденциях учителя она получила подробное освещение. В одной из них он, касаясь разных форм трудового воспитания, рассказал, что ученики 8-9 классов Мостовской (бывшей Марайской) школы летом 1960 г. проходили производственную практику по животноводству на ферме и по полеводству на полях колхоза имени Кирова. Конечно, эта практика заняла не все летние каникулы. Тем замечательнее, что «среди школьников оказались неплохие доярки, телятницы и птичницы». Юные полеводы помогли посадить картофель на 25 гектарах, причем «во время работы они ознакомились с картофелесажалкой, с квадратно-гнездовым способом посадки». За лето предстояло с помощью учащихся построить крольчатник, оштукатурить электроподстанцию, подготовить школьные интернаты и здания к новому учебному году. «Надо отметить, - заканчивает свою корреспонденцию Михаил Шкут, - что учащиеся относятся ко всем работам с желанием, стремятся лучше выполнить порученное дело. Так, силами учащихся было распилено и расколото 400 кубометров дров для школы».

А все хлопоты летней трудовой четверти увенчал в сентябре День урожая. Учитель-селькор поведал о нем в отдельном сообщении. Выставка овощей и фруктов свидетельствовала о богатом урожае, полученном со школьных грядок и сада. В придачу к овощам и фруктам добавились еще и разные выращенные на школьных клумбах цветы. На торжестве в актовом зале говорилось о трудовых делах учащихся. В частности, они посадили у школы и в селе 300 декоративных деревьев. «После официальной части силами учащихся был дан концерт. Вечер прошел весело, учащиеся остались довольны», - завершил сообщение Михаил Шкут.

Да, спустя более полувека газетные информации мостовского учителя теперь воспринимаются как документальные источники, содержащие сведения о прошлом конкретной школы в определенный исторический период. И благо для Мостовской школы, что  ее прошлое можно представить в том числе по заметкам учителя-селькора.  

Ликующий, радостный май

Листая районные газеты за 1950-1960-е гг., обнаруживаешь на их страницах наряду с заметками иной раз и стихи за подписью «М. Шкут, учитель». Стихи эти – знак увлечения и любви к поэзии. Они выявляют еще одну привлекательную грань в замечательной личности учителя-фронтовика. Невольно даже приходит на ум мысль: а не стал бы он с таким же успехом преподавать русский язык и литературу, не будь уже учителем истории?

Стих у Шкута простой, без нарочитой сложности и словесных выкрутасов. Доходчиво, ясно выражает он свои чувства и мысли. Короткое стихотворение о победном ходе весны завершается им так:

            Знай, идет весна с цветами

            В Зауральский светлый край,

            Чтоб поля одеть хлебами,

            Дать хороший урожай.

Но наступлению весны он радовался по-особенному, как человек, прошедший войну. Ведь эту пору венчал месяц май, когда он переживал сложную гамму чувств, радостных и печальных одновременно. Вспомнил он о мае и тогда, когда ему довелось выступить в качестве соавтора вокально-музыкального произведения. Нет, музыку писал не он, а Г. Макаров. Слова же сочинил Михаил Шкут. Это была «Песня о Кургане», предназначавшаяся для исполнения вокальным трио в сопровождении баяна. Ее публикация состоялась в декабре 1962 г. Очевидно, какое-то время она могла исполняться на сцене домов культуры. И тогда из четырех песенных куплетов до зрителей доносились и такие слова:

            Мы город построим, красой не обидим.

            Пусть вечно ликует в нем радостный май!

            И где бы мы ни были, мы не забудем

            Любимый Курган, Зауральский наш край.

Кстати, последний период жизни Михаила Митрофановича связан именно с Курганом. Там он и похоронен после свой кончины 21 августа 1996 г.

* * *

Рожденный на Украине и украинец по национальности, он связал свою взрослую жизнь с Уралом и Зауральем. Наверное, его тянуло порой на малую родину, но он остался верен этому большому региону единой Советской страны, за независимость которой сражался в годы войны. Вместе со своими соратниками, учителями-фронтовиками, он вписал замечательную страницу в историю народного образования как нашего района, так и области в целом. Михаил Митрофанович Шкут принадлежал к когорте тех учителей, которые не только преподавали историю, но и творили ее в «минуты роковые» и в мирные дни Отечества.

Николай Толстых

Публикация: Варгашинский маяк. – 2020. – 21 и 28 мая.