Шмаковское волостное правление (фото конца XIX века) 

В сетях ростовщика

Для развития собственного хозяйства, все сильнее испытывавшего влияние рынка, да и просто нередко для его подъема на прежний уровень после разрушительного действия стихийных бедствий, крестьяне, ввиду недостатка своих денежных средств, остро нуждались в привлечении заемных средств, то есть в кредите.  Каким же образом они могли удовлетворить эту свою насущную потребность?

Нужно отметить, что развитие за Уралом во второй половине XIX в. банковской сети не сделало кредит в таких банках доступным для крестьянства. Поначалу возникали городские общественные банки: в Тобольской губернии их насчитывалось на 1 января 1876 г. шесть, в том числе в Кургане. Существовавшие в городских общественных банках высокие проценты являлись стеснительными даже для состоятельных купцов и торговцев, которые поэтому, как отмечала сибирская газета "Восточное обозрение", давно нуждаются в более дешевом кредите". В таких условиях путь в банковские кредитные учреждения, разместившиеся в городах, даже для весьма зажиточных крестьян, за редким исключением, был заказан. К тому же городские банки не были заинтересованы в проведении мелких кредитных операций, и поэтому сама их кредитная политика не предусматривала выдачу ссуд мелким производителям.

Положение совершенно не изменилось и с появлением в торгово-промышленных центрах Сибири отделений крупных акционерных банков к концу XIX в. Вот почему крестьянам неизбежно приходилось прибегать к услугам местных ростовщиков. По-прежнему крестьяне находились в кабальной зависимости от торгово-ростовщического капитала. А ростовщический кредит - это чрезвычайно высокие проценты.

В роли ростовщиков в деревне выступали богатые крестьяне, нередко занимавшиеся торговлей, сельские лавочники, кабатчики. Один из дореволюционных исследователей, В. Владиславлев, затрагивая и описывая на конкретных примерах условия, на которых деревенские ростовщики давали денежные ссуды, замечал: "Кредит в Сибири отмечается очень тяжелыми формами". В иных случаях процент за предоставленный кредит доходил до 100-120 в год. По признанию газеты "Сибирь", "ростовщики в Западной Сибири брали такие проценты, о каких не смеет мечтать ни один европейский ростовщик".

Таким образом, в условиях недоступности кредита для крестьян в городских общественных банках, в отделениях коммерческих банков, а потом поначалу и в отделениях Государственного банка в деревне почти безраздельно царствовал местный ростовщик. И, естественно, закабаление у последнего не способствовало хозяйственному укреплению крестьянства; наоборот, оно его сдерживало, сильно затрудняло, а порой приводило к ухудшению и просто-напросто разорению.

Ссудосберегательные товарищества

Правда, уже в пореформенное время на селе начинают открываться первые учреждения мелкого кредита – ссудосберегательные товарищества и кассы, но они еще представляли слабые попытки покончить с монополией торгово-ростовщического капитала, поэтому, как отмечается в исторической литературе, не играли "решающей роли в экономике края, не имевшего значительного рынка сбыта для своих товаров, и это продолжалось вплоть до проведения железной дороги".

Например, в селе Барашково Падеринской волости в 1877 г. было открыто ссудосберегательное товарищество. Появление его как раз пришлось на пору приступа административного учредительства подобных товариществ. Инициатором выступил непосредственно генерал-губернатор Западной Сибири, и тогда было утверждено свыше 120 уставов товариществ для Тобольской и Томской губерний. В их числе было и ссудосберегательное товарищество в с. Барашково. В том же году, по сообщению "Тобольских губернских ведомостей", были открыты подобные товарищества в центрах Моревской и Сычевской волостей.

Однако скороспелая административная попытка кооперативного строительства в сфере кредита не увенчалась успехом. Очень многие из них закрылись, а некоторые так и не приступили к действиям. К 1895 г. Барашковское товарищество еще существовало и не было закрыто, но все шло к этому. Согласно уставу, товарищество предназначалось исключительно для своих членов, ссуды выдавались "с условием платежа по 12% на 100 руб.". Тем не менее оно, как отмечалось в "Обзоре экономического и сельскохозяйственного состояния Курганского округа и г. Кургана Тобольской губернии " 1895 г., "приходит в расстройство" и пользы Барашковскому сельскому обществу не приносит. Что касается ссудосберегательных товариществ в Моревской и Сычевской волостях, то о них в "Обзоре" не содержится никаких упоминаний, поэтому, надо полагать, они к 1895 г. прекратили всякую деятельность.

Марайский и Шмаковский банки

Лишь только вслед за прокладкой железнодорожного пути, который повлиял на становление более развитых форм капитализма, появляются такие крестьянские учреждения кредита, как немногочисленные сельские и волостные банки, открывавшиеся на основании Правил 1885 г. Разумеется, ввиду их малочисленности удовлетворить громадную потребность  в кредите населения Сибири – этой страны, по характеристике дореволюционного исследователя Г. А. Вацуро, "по преимуществу мелкого сельского хозяйства, мелкой торговли и мелкой промышленности" – подобные банки не могли.

Из трех сельских банков, действовавших в Курганском уезде к началу 1905 г., два располагались на территории, занимаемой теперь Варгашинским муниципальным округом. Кстати, сельскими банками они именуются в "Адрес-календаре Тобольской губернии на 1906 год", в другой справочной литературе начала века их обозначают как волостные. Значит, ссуды выдавались не жителям одного села, а всей волости.

За последнее десятилетие XIX в. в Тобольской губернии было учреждено 33 крестьянских банка. Из них только один возник в Курганском уезде. Этим банком являлся именно Марайский в волостном селе Марайском (ныне Мостовском). Он стал действовать с 1899 г. как волостной банк. Спустя несколько лет, 1 июля 1904 г., произошло открытие другого волостного банка – Шмаковского. Основной капитал в крестьянских общественных банках складывался из рассроченных или единовременных отчислений из мирских сумм, то есть за счет свободных мирских капиталов, полученных, например, от аренды общинных земель. Однако этих источников было недостаточно. Государство в лице губернских властей не оказывало поддержки крестьянским банкам, ограничивало сферу их деятельности, считая их конкурентами государственных сберегательных касс, которые начинали открываться при волостных правлениях. В Тобольской губернии волостным банкам запрещалось выдавать ссуды под залог недвижимого имущества, сельскохозяйственных продуктов и кустарных изделий, ибо такие ссуды давали отделения Государственного банка в Тобольске, Тюмени и Омске. Но пользоваться ими мог узкий круг наиболее крупных сельских предпринимателей".

Наряду с ограничительной политикой властей нельзя не учитывать культурный фактор: на рубеже XIX-XX веков культурный уровень даже в смысле элементарной грамотности был в Тобольской губернии заметно ниже, чем в целом по России. Это еще более осложняло для населения понимание принципов устройства учреждений мелкого кредита, правильного налаживания их работы. Поэтому волостные банки, не получив широкого распространения, принуждены были существовать, по словам того же Г. А. Вацуро, "лишь как учреждения с пониженной жизненной энергией, не готовые к непосредственной службе живому кредитному обороту".

Когда одновременно с ревизией кредитных кооперативов проводилась  также ревизия волостных банков, то положение последних оценивалось гораздо критичнее. Например, инспектор Савицкий нашел, что правление Марайского волостного банка "состоит из людей, производящих благоприятное впечатление, но, к сожалению, не уяснивших себе той роли, которую должен выполнять банк по отношению к населению. Равным образом выяснилось, что администрация банка не знает устава и своих прав". Весь основной капитал банка состоял из отчислений, сделанных по приговору волостного схода. "Ссудная операция поставлена плохо: ссуды выдаются в большинстве случаев мелкие: 5, 10, 15, 20, 30 рублей …".

Также неудовлетворительно обстояли дела и в Шмаковском волостном банке, ревизия которого произошла 28 октября 1911 г. В нем тоже выдавались мелкие ссуды на годовой срок. При основном капитале в 5529 руб. ссуды составили 21419 руб., а "при назначении срока платежа не принимается в расчет, падает ли срок погашения на более доходное время или приходится на весенние и летние месяцы". Из-за краткосрочности ссуд - здесь причину надо искать в самом законе о мелком кредите – крестьяне не могли вовремя их вернуть без нанесения урона собственному хозяйству. Вот поэтому, как записано в протоколе ревизии, "замечено много случаев получения вторых ссуд для погашения предыдущего долга, благодаря чему просроченных ссуд в 1910 году числилось всего 1675 руб. 62 коп…. В текущем году платежи по ссудам поступают слабо, отсрочка ссуд сплошная, много также случаев просрочек".

Шло время, но улучшений в волостных банка не наблюдалось. В конце концов их деятельность решили прикрыть, передав основные капиталы волостным правлениям. В феврале-марте 1912 г. принимаются приговоры Шмаковского и Марайского волостных сходов с ходатайствами о ликвидации их волостных банков. Постановлениями Тобольского губернского комитета по делам мелкого кредита эти ходатайства поддерживаются и ликвидация разрешается. В случае со Шмаковским банком основной капитал после передачи волостному правлению предполагалось внести затем в качестве бессрочного вклада будущего кредитного товарищества. В Марайской волости подобное товарищество уже имелось. Вероятно, весь 1913 г. ушел на ликвидацию дел волостных банков, постольку еще в "Памятной книжке Тобольской губернии на 1914 год" оба банка, Марайский и Шмаковский, значились почему-то в числе действующих.

Остается еще открытым довольно сложный вопрос относительно социального состава крестьянских кредитных кооперативов и вообще учреждений мелкого кредита. Кто больше всего получил выгоды в результате их деятельности, и какие именно слои крестьянства преобладали в дореволюционных кредитных учреждениях? Советские историки (Л.М. Горюшкин, Б.В. Иванов) полагали, что именно богатые и зажиточные крестьяне составили костяк этих учреждений, и именно они прежде всего извлекли выгоду из кредитной кооперации, беря ссуды на приобретение скота и машин, наем рабочей силы, что в конце концов убыстряло капиталистическое развитие деревни. Однако, касаясь хлебозалоговых операций кредитных кооперативов, Л.М. Горюшкин признавал, что ссуды под залог хлеба чаще всего брали менее зажиточные крестьяне, и в результате сбыта части хлебных излишков подрывалась монополия скупщика -  представителя деревенской верхушки. К тому же, как явствует из приведенных выше примеров, в волостных банках наблюдались часто повторные ссуды для погашения первых и множество случаев просрочек, что было характерно, на наш взгляд, для менее зажиточных слоев крестьянства. В том же Шмаковском банке старались, ввиду недостатка свободных сумм, уменьшать размер ссуд "с таким расчетом, чтобы все заявившие о получении ссуд были удовлетворены".

Деятельность кредитных учреждений в Зауралье в досоветское время нуждается в дополнительном изучении.

Николай Толстых

Публикация: Варгашинские вести. – 2024. – 14 февр.